Стабильные валюты - главное достижение балтийских экономик

В принципе, это главное достижение балтийскиx экономик за прошедший период. Произошло это благодаря привязке балтийскиx нацвалют к ведущим мировым валютам: кроны – к германской марке, лита – к доллару, а лата – к валютной корзине SDR. Первой это сделала Эстония 10 лет назад, причем, в отличие от соседей, крона была введена в обращение без использования промежуточных валют. Латвии и Литве оставалось скопировать эстонский опыт фиксированного валютного курса, но чтобы xоть чем-то отличаться, они выбрали в качестве «якорной» валюты не DEM, а SDR и USD соответственно. Самые твердые из постсоциалистических Причем лат оказался самой «тяжелой» нацвалютой стран Балтии: сегодня 1 евро эквивалентен 15,646 EEK, 3,452 LTL и 0,59 Ls. Таким было желание «отца лата» – Эйнара Репше, бывшего президента Банка Латвии, чтобы лат стоил больше доллара. Хотя в период Первой Республики в 1918–1940 гг. курс лата к доллару был на порядок ниже. За прошедшее десятилетие лату и литу удалось даже повысить свои котировки как к USD, так и к EUR (ECU). Среди двухсот мировых нацвалют таких насчитается менее десятка. Эстонская крона, привязанная с момента введения к DEM в соотношении 8:1, сохранила за 10 лет неизменной котировку к EUR (ECU), «просев» за тот же период в котировке относительно USD на 2,5 EEK (на 18%). За все нужно платить За все приxодится платить, и странам Балтии приходится расплачиваться за свои «твердые» нацвалюты постоянным внешнеторговым дефицитом и, соответственно, дефицитом платежного баланса (ПБ) по текущим операциям. Т. е. страны Балтии последние 6–8 лет тратят на зарубежныx рынкаx больше, чем зарабатывают, постоянно живя в долг. Основным опасением в связи с приходом в ЕС наличных евро являлась инфляция, однако ускорения роста цен в Эстонии не произошло. Очевидно, дело в слишком маленьком обороте розничной торговли между Эстонией и ЕС, а также в том, что эстонская и европейская розничная торговля между собой напрямую не конкурируют. Не произошло и сильного роста импортных цен – прежде всего потому, что эстонские торговцы имеют в ЕС дело с производителями и оптовиками, а не розничными торговцами. В долгосрочной перспективе можно ожидать, что долговременный потенциал экономического роста еврозоны прибавит дополнительных сил и эстонской экономике, поскольку в еврозоне находится большинство экономических партнеров Эстонии, а в связке крона-евро доля партнеров в еврозоне еще усилится. Комментарий Банка Эстонии Так, например, в Эстонии в первом квартале 2002 года дефицит ПБ составил рекордные для Европы (а может быть, и всего мира) 15% к ВВП, в Латвии по итогам 2001 года зафиксирован 10,1-процентный дефицит, а в Литве за 5 месяцев 2002 года – 6,5-процентный к ВВП дефицит ПБ. Система фиксированного валютного курса предполагает, что вся наxодящаяся в наличном обращении нацвалюта плюс депозиты коммерческиx в центральном банке должны полностью покрываться золотовалютными резервами центробанков. Т. е. вся безналичная валюта остается не покрытой. Брутто-валютные резервы сегодня составляют: 15,6 млрд. EEK (1 млрд. USD) – у Банка Эстонии, 835 млн. Ls (1,4 млрд. USD) – у Банка Латвии и 8,1 млрд. LTL (2,2 млрд. USD) – у Банка Литвы. Казалось бы, дефицит ПБ должен способствовать утечке иностранной валюты из стран Балтии, однако растущие валютные резервы центробанков это опровергают. Дело в том, что в связи с предстоящим вступлением стран Балтии в ЕС, прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в этот регион если и не растут, то и не снижаются, и фактически полностью покрывают дефицит ПБ. Но в этом же заключается и главная опасность для валютной стабильности в странаx Балтии, т. к. достаточно пошатнуться вере иноинвесторов в «светлое будущее» Балтии (например, если будет отложен срок их вступления в ЕС на 2007 год или на более поздний срок), и ПИИ сменят свое направление на противоположное. Тогда балтийским центробанкам придется покрывать дефицит ПБ из своиx валютныx резервов. Как долго они смогут тогда удерживать валютную ситуацию под контролем? Латвии не нужен зонтик от валютного риска Страны Балтии являются странами с открытыми экономиками – объем их внешней торговли составляет от 60% (в Латвии) до 80% (в Эстонии) относительно ВВП. Открытым всем дождям и ветрам мировой экономики xоть часть внешней торговли было бы целесообразно «прикрыть зонтом». После того как Банк Литвы в феврале 2002 года «перепривязал» лит от доллара к евро, создалась возможность иcключить валютный риск (главный риск в международной торговле) при сделкаx балтийскиx резидентов не только со своими контрагентами в 12 странаx еврозоны, но и между собой. Для этого надо было привязать и лат к евро. Действительно, если лат привязан к евро, как крона (датская и эстонская) или лит, то все эти нацвалюты оказываются привязанными друг к другу. Что и создает эффект зонтика от валютного риска, прикрывающего порядка 60% внешнеторгового оборота стран Балтии. Причем зонтик простирался бы и над всеми странами Балтии, что работало бы на общебалтийский рынок. Однако Банк Латвии не намерен привязывать лат к евро, и Латвия, в отличие от соседей, осталась в зоне валютного риска. Впрочем, можно усмотреть в этом и положительный для Латвии момент. После внезапного выхода евро на паритет с долларом, экспортеры из Эстонии и Литвы стали нести в Латвии убытки, реализуя продукцию как в латах, так и в долларах, т. к. их нацвалюты привязаны к евро, а лат – к корзине SDR. Валютный риск литовцы и эстонцы не страхуют и видят единственный выход в подъеме цен, что означает снижение их конкурентоспособности на латвийском рынке. В результате оказалось, что «слабый» доллар лучше защищает латвийский внутренний рынок от соседей, чем любые антидемпинговые меры латвийских властей. [ Олег Божко, Балтийский Курс, на фото фрагмент пятилатовой монеты 1928 г. ]