Давидс - Подиум под скальпелем

При виде выставленных на подиуме творений высокой моды нормальный мужик хмыкает, чешет в затылке и задается резонными вопросами -- откуда все это взялось, кто все это носит и почему это недоразумение столько стоит. Ответы на животрепещущие вопросы "Патрону" дал известный латвийский модельер и дизайнер Давид. Для своих - Роман Васильевич Андреев. Бери шинель, пошли кроить Ничто так не развивает воображение, как нищета. Неудивительно, что история высокой моды началась после второй мировой. Вся Европа лежала в развалинах. Мужчин мало. А замуж женщинам всем хочется! Детей-то рожать надо. Как выделиться перед теми немногими, кто вернулся с фронта? Хорошо одеться! Но шить не из чего. Нищета кругом. И тогда люди начали перешивать старье. Это был уникальный период расцвета новых идей. Шинели пошли на женские зимние пальто. Все укоротилось вдвое, так как на фабриках ввели режим жесткой экономии. То есть длину одежды в ту пору определяли никакие не дизайнеры, а государственные законы, потому что в легкой промышленности нельзя было позволить перерасхода материала. Модельеры просто использовали эту ситуацию. Диор впервые тогда выехал с коллекцией в Америку, где произвел фурор, продемонстрировав вечернее платье длиной до середины колена. И, к слову, он же потом первым во времена более сытые позволил себе вернуть прежнюю длину до пола. За смешной срок - каких-то десять послевоенных лет - мода приобрела совсем другое значение, чем имела когда-либо прежде. Из выражения амбиций узкого круга тех, кто ею занимался, она превратилась в Европе в дело политической важности, дело государственного престижа. Как сегодня - спорт. Французское правительство стало поддерживать дома моды и не бросало их на произвол судьбы до 1963 года: выделяло кредиты, вкладывало бюджетные средства в их развитие. Благодаря этому высокая мода стала во Франции частью презентационной работы всего государства - презентацией мечты. Большие дома вызвали к жизни прикладное искусство, традиционные промыслы, стимулировали работу вышивальщиков, ткачей. С их подачи начали закупать, валансьенские кружева у монахов, плетущих их испокон веков, и представлять на показах, делая достоянием совершенно иных слоев общества. В результате этой политики бурно расцвела легкая промышленность, моментально возрос экспорт, мода стала приносить реальный доход государству. В одной Италии сегодня функционируют 30 высших учебных заведений для дизайнеров моды. Спросишь, зачем столько небольшой стране? Зато сейчас экспорт дизайна во Франции, Италии и Англии занимает первую или вторую строчку, если не ошибаюсь. Потенциал отрасли огромен, европейцы им по праву гордятся. Панталоны мои - выходы ваши В 50-е произошло скрещение высокой моды с кино и телевидением. Голливуд переживал тяжелые времена, первые телезвезды тоже нуждались в пиаре. И тогда был придуман выгодный ход: большие дома моды стали использовать для рекламы звезд. За короткое время все звезды были расхватаны и снабжены легендами. Агентства пиарили одновременно звезду, дом моды и теле- или киностудию. В общем, была придумана одна сказка на всех. И это работало долго. Но когда старые звезды постарели, новые уже не нуждались в пиаре. Голливуд был на подъеме, телевидение тоже стало чересчур разборчивым. И домам моды пришлось в экстренном порядке изобретать новые фишки для продвижения своей продукции. Простой и эффективный выход нашел тогда Версаче. Как ты думаешь, почему на модные показы, фэшн-недели приезжает так много знаменитостей? Интересно им? Чепуха! Просто им дарят те наряды, в которых они выходят в свет! За рекламу. Раньше, чтобы один раз в год блеснуть на "Оскаре" или "Грэмми", звезде приходилось либо брать вещи и драгоценности на прокат, либо здорово потратиться. Версаче же предложил взаимовыгодный договор: появляешься на церемонии в модели из моей новой коллекции, а потом получаешь ее в подарок. Какое-то время это всех устраивало. Но вскоре и этот механизм себя изжил. Потребовалась новая фишка. Так наступила эра супермоделей. К тому времени как раз сформировался образ худосочной особы, без улыбки, с ледяным выражением лица дефилирующей по подиуму. Образ, возникший под влиянием холодной войны. Какими только недугами не страдали красавицы: от анорексии до лейкемии! Но не это главное. Главное, что кто-то умный догадался снабдить моделей приставкой супер. Причем супермоделями их сделали супергонорары. Не знаю точно, какой дом моды вдруг начал платить некоторым моделям за выступления ненормальные гонорары. Но точно знаю -- почему. Нужна была новая сказка. Новые звезды за неимением прежних кинозвезд. И их слепили в рекордные сроки. Кэмпбелл, Шиффер, Мосс... Их имена вскоре стали не менее узнаваемы, чем имена киноартистов. Сетевая мода Но кончилась холодная война - прошла и эра супермоделей. Что пришло на смену? Очень быстрые коммуникации - Интернет, факсы, мобильники, SMS, возможность моментальной съемки и отсылки фотографий. В результате высокая мода стала загибаться. Иначе и быть не могло. Как ей не хиреть, если сразу после Парижской недели высокой моды продемонстрированные там коллекции уже производятся по дешевке на китайских фабриках! Речь не о воспроизводстве тенденции - речь об абсолютных копиях. Дорогущие шедевры высокой моды (ручная работа и все такое) немедленно превращаются в утилитарные вещи: качество хорошее, цена доступная. Я даже не буду даже называть бренды, они на витринах у нас перед глазами. Современное производство достигло сегодня того уровня, когда ему все по плечу. Нет ничего слишком сложного: ни слишком богатых вышивок, ни чересчур мудреных фактур. А ручная работа, которой так гордятся дома моды, в наши дни выглядит просто некачественно. Все красивые тонкие вещи намного лучше делают машины. Что получается? Шедевры Валентино, Пако Раббана и прочих монстров высокой моды разумный человек никогда не купит за ту цену, которую они за нее просят. Да и зачем это потребителю, если через неделю после показа все это появится растиражированным в миллионах копий и за считанные баксы. Итог печален. Дома высокой моды возвращаются к тому, с чего начинали - финансовому краху. К тому же творения высокой моды начисто лишены утилитарности. Есть одежда в чистом виде - халат, скажем, или рабочий комбинезон. А то, что носят на подиуме - творчество в чистом виде. Даже в театре, живописи больше практического смысла. Юдашкин сейчас открыл галерею платьев, которые никогда не надеваются. Странное такое зрелище - вещь, придуманная для пользы и начисто лишенная полезной функции. Не случайно на Западе сейчас модно носить одежду молодых дизайнеров из третьих стран: они более креативны, за их именами нет придуманных историй. На их фоне Шанель, Карден, Диор выглядят скучновато. Ведь и высший свет уже не тот - он ездит не на лимузинах, а передвигается на общественном транспорте, многие аристократы сели на велосипеды. В моде демократизм. Элита добровольно отказывается от снобизма из страха остаться в одиночестве. Потому что сегодня, если ты одинок, если ты не тусуешься - тебя нет. Роскошь - анахронизм, тем более, фальшивая роскошь с подиумов. Оттого дом Версаче выпускает молодежную одежду Versus, Лагерфельд разрабатывает дешевые линии одежды по заказу скандинавской фирмы H&M, ценовой уровень которой - несколько десятков долларов. Дома меняют политику, потому, что они просто не знают, как выжить. Сказка креативщиков под названием "высокая мода" растаяла как дым. Стиль: полуфабрикат Сегодня в моде не осталось формальных стилей, которые определяют вид, сочетание покроя и материала. Есть количество технологических элементов, которые нужно соединить в одно целое: молнии, пуговицы, заклепки - чисто технические вещи. Бизнес диктует и покрой, потому что нельзя слишком много ткани использовать, это повышает себестоимость изделия. А потребителю тоже не до самовыражения - он покупает готовый стиль, у него нет выбора. Стиль же сегодня определяет работа. Статус. Если ты банкир, ты должен выглядеть банкиром и на работе, общаясь с клиентами, и после работы. Не только твоя одежда - машина, часы, драгоценности, спорт, которым ты занимаешься, должны соответствовать. На площадке для гольфа, в ресторане ты продолжаешь делать свои дела с себе подобными. Ну разве что можно порезвиться, выбирая ширину брюк или галстуков, ткань, рисунок: в полоску костюмы уже не модны, полоска пронеслась стремительной волной, и вот уже снова в моде клетка. Знаешь, почему мода возвращается? Все очень просто. Вкус человека, как правило, определяется в 19-20 лет. Тогда ты еще учишься, денег у тебя нет, ты восхищаешься тем, как одевается декан факультета или директор предприятия, где ты начал работать. Завидуешь и мечтаешь: "Вот заработаю…". Проходит время, тебе 35-40 лет, ты купил свой первый "порш" и наконец можешь исполнить старую мечту. Ты идешь в дом моды - Хуго Босс, Ив Сен-Лоран - и заказываешь костюм. Точь-в-точь такой, как у босса во времена твоей молодости. Дизайнер воспроизводит старый силуэт, немного меняет детали, добавляет новых технологий и запускает костюм в производство. Именно на красивых, богатых, везучих, на активную часть общества и рассчитана высокая мода. Рассуждения же историков моды о цикличности ее развития - полная туфта. Голый расчет.. Меня вот только пугает, что на столько лет задержались в моде военная форма и стиль милитари. Одежда - это зеркало общества, нашего бытия. То, что боль, страх, слезы, страдания продаются лучше, чем вещи красивые и добрые, говорит о нас очень много. Полцарства за идею В мире сегодня полно дешевой рабочей силы, людей с низким образованием, которые за умеренное вознаграждение произведут все, что угодно в любом количестве. Но! Идеи не наштампуешь миллионными тиражами. Это штучный товар, которого катастрофически не хватает. Поэтому идеи повсеместно и массово воруют. Кто-то срывает на этом бешеные гонорары, кто-то остается с носом. Беда в том, что человек может придумать ровно столько, сколько может выдать его мозг. А нужно больше, больше, еще больше. Столько продуктов ежедневно выводится на рынок, для всех нужна упаковка, всем нужно придать товарный вид. В этом плане мы для запада Клондайк. Наша изоляция - наше огромное преимущество. Я часто задумывался над тем, почему мне так везет на западе, особенно в Германии. И понял: я интересен именно потому что не зашорен, потому что не смотрю на мир через призму традиционного образования, я его не имею. Мы - бордертаун, город на границе. Мы как хамелеоны. Все впитываем, как губка, все адаптируем к своим условиям. Толпы носятся столетиями с востока на запад и обратно, топчут, а мы берем тряпку и моем каждое утро за всеми пол. Все эти шведы, немцы, поляки, русские - их влияния стали нашим генетическим кодом. Это странное несочетаемое сочетание, передаваемое уже через поколения - уникальная вещь, которая дорогого стоит. Поэтому мы и талантливы. Поэтому наши дизайнеры никогда не останутся без работы. [ Текст: Мария Кугель, латвийский журнал для мужчин "Патрон"]