Рига стала Лондоном для небогатых

По доходам на душу населения Латвия входит в тройку беднейших стран Евросоюза. По доле населения, находящегося за чертой бедности (26%), она и вовсе первая с конца. В прошлом году ВВП страны упал на 18% — один из худших показателей в мире. И это предводитель «Балтийских тигров», страна, за семь лет утроившая ВВП! Латвийский экономический бум подпитывался мощным притоком капитала. Но стоило золотому дождю прекратиться, как выяснилось, что страна жила не по средствам. Чтобы справиться с последствиями кризиса, Латвия еще глубже залезла в долги — на этот раз перед Международным валютным фондом. Как выбираться из ямы? Самый очевидный рецепт — улучшать отношения с крупнейшим соседом, Россией. И латвийские политики, похоже, начинают осознавать неизбежность этого пути. Осенью 2008 года влиятельный министр транспорта Айнар Шлесерс спорил с коллегами из правительства, как реагировать на войну в Грузии. «Если наша Латвия так уж желает бороться за демократию во всем мире, то пусть она ведет эту борьбу с Кубой, Венесуэлой и Северной Кореей, — кипятился министр на страницах газеты «Бизнес&Балтия». — Они нам не соседи, с ними нам общего бизнеса не иметь. Зачем нам ссориться с Россией? Единственной страной, которая сейчас может нам компенсировать потери». Сейчас Шлесерс — вице-мэр Риги. А мэром впервые в истории стал русский. «Мы предлагаем комбинацию цены, качества Европейского Союза, умноженную на поголовное знание русского языка и понимание того, что нужно россиянам», — градоначальник Нил Ушаков в интервью Forbes расписывает преимущества латвийской столицы как заправский продавец. Найдутся ли покупатели? Основанный австрийским подданным Оскаром Фрейвиртом Рижский вагоностроительный завод пережил царскую Россию, латвийскую независимость, советскую Латвию и споткнулся на постсоветской. В 1913 году завод выпустил салон-вагон для императорского двора, а спустя 60 лет — легендарный электропоезд R-200, один из первых в Европе поездов, набирающих скорость 200 км/ч. Два экспериментальных локомотива так и носились между Москвой и Питером более 30 лет, пока их не заменили «Сапсанами» от Siemens. Аббревиатура RVR, до сих пор украшающая кабины старых электричек на постсоветском пространстве, возвышается над опустевшими цехами. Десять лет назад предприятие-банкрот было выкуплено Валерием Игаунисом и его партнерами. О прежних объемах производства нет и речи. Если при советской власти здесь выпускалось 60–70 вагонов в месяц, то сейчас столько производят в год. Отсутствие крупных заказов вынудило RVR превратиться, по сути, в тюнинговую мастерскую заводского масштаба, специализирующуюся на «евроремонте» старых вагонов. Технологичное производство когда-то было новейшим, но сейчас не выдерживает конкуренции. Похожая судьба у всей латвийской промышленности. Ее доля в экономике сократилась с советских 30% до 10%. Доля услуг, наоборот, выросла втрое, до 72% ВВП. Витриной латвийского капитализма стали банки. После вступления страны в Евросоюз финансовый сектор разделился как бы на две части. Скандинавы сконцентрировались на удовлетворении внутреннего спроса. Шведские банки, контролировавшие почти половину финансовой системы страны, наводнили Латвию дешевыми кредитами, которые моментально разогрели экономику. В 2005–2008 году объем кредитов экономике увеличился в четыре раза и превысил 110% ВВП. Развернулось масштабное строительство коммерческой недвижимости и жилья. Зарплаты взлетели, а вместе с ними и другие издержки. Пока скандинавы подогревали внутренний спрос, местные банки и «дочки» соседей с востока зарабатывали на обслуживании потоков капитала со всего СНГ. В отличие от крупных западных банков латвийские не заморачивались вопросом о происхождении средств. Аккуратный латвийский мальчик, оставив монетку в окошке, с акцентом спрашивает: «А маме не скажете?» Так рекламировал свои услуги крупнейший в Латвии местный Parex Banka. Его бывший хозяин, один из богатейших жителей страны Валерий Каргин внешне совсем не похож на олигарха — скромные манеры, тихий голос. Это он придумал бизнес, конкурентное преимущество которого — «не говорить маме», и открывал счет любым офшорам клиентов, которым доверял. Крах банка стал отправной точкой затяжного кризиса. «Он оказался слишком большим для такой маленькой страны», — подытоживает Каргин. Спасая всего один банк, правда, с активами, почти равными годовому бюджету страны, Латвии пришлось залезть в долги. Несмотря на то, что банку понадобился «всего» миллиард евро, у МВФ заняли в 7,5 раз больше — на всякий случай. Премьер-министр объясняет это так: никто не знал, чем обернется беда с Parex. Но долги надо отдавать, и это одна из главных тревог латышей. Пока с доходами туго. Экономика так и не начала расти, а лишь чуть замедлила падение (в этом году, по прогнозу МВФ, ВВП сократится на 4%). Приходится резать расходы и повышать налоги. Под нажимом кредиторов правительство резко сократило социальные расходы, включая пенсии, и повысило налоги — на недвижимость, добавленную стоимость и подоходный. Деловой активности это, конечно, не способствовало. Предприниматели потянулись кто за границу, кто в теневой сектор. После отмены налоговых льгот для турфирм Рига, по крайней мере, на бумаге, опустела. «На Новый год и Рождество город был забит туристами, это чувствовалось, ведь город маленький, — недоумевает мэр Ушаков. — А небольшие гостиницы показывают наполняемость 25%. Потому что все сидят на кэше». По его словам, количество рабочих мест в городе сократилось на 150 000, а за пособиями по безработице обратилось всего 25 000 человек. Ушаков подозревает, что «разница» трудится где-то в тени. Возглавляемое мэром движение «Центр согласия» остается одной из самых популярных политических сил в Латвии. «Центр согласия», сочетающий левую риторику с экономическим прагматизмом, поддерживают не только русскоязычные: на прошлогодних выборах в рижскую Думу 30% проголосовавших за него были латышами. На русскоязычных большая надежда — именно они, возможно, привлекут в страну инвестиции с востока. По объему прямых иностранных инвестиций в латвийскую экономику Россия пока занимает седьмое место. За 20 постсоветских лет российские инвесторы вложили в Латвию около полумиллиарда долларов. Но статистика — дело поправимое. «Ренова» Виктора Вексельберга инвестирует через свою британскую «дочку» €800 млн в строительство целого квартала в престижном районе латвийской столицы Межапарк. А владелец Национальной контейнерной компании, депутат Госдумы Виталий Южилин вкладывает €50 млн в сооружение терминала в Риге. С точки зрения экономической географии наличие трех незамерзающих портов в Вентспилсе, Риге и Лиепае — одно из основных конкурентных преимуществ Латвии. В мертвый для инвестиций сезон Рига с помощью налоговых льгот сумела привлечь нового клиента — «Уралхим», который построит в столичном порту терминал для экспорта удобрений. После кризиса возможностей для развития в Латвии стало больше, издержки сильно снизились, говорит представитель компании Ольга Астрова. Мощностей российских портов недостаточно, а строительство Усть-Лужского порта в Ленинградской области идет ни шатко ни валко. Наши люди ценят Латвию не только как место для летнего отдыха. Предприниматель Наталья Павлова переехала в двухкомнатную квартиру в Риге из пятикомнатной в Москве и ничуть об этом не жалеет. «Здесь, конечно, не заработаешь столько, сколько в России, — объясняет она свое решение. — Но здесь твой бизнес и жизнь находятся в такой безопасности, что можно забыть про сверхприбыли и успокоиться». Домой она возвращаться не собирается: вместе с семьей учит латышский язык и собирается здесь остаться. Партнер адвокатской конторы Padva & Partneri Baltija Михаил Паринов был советником тверского губернатора Дмитрия Зеленина. Собственный бизнес решил завести где-нибудь подальше от России, порядки в которой ему сильно не нравятся. Латвию Паринов выбрал за близкий и понятный менталитет. Здесь можно спокойно общаться на русском языке, наконец, все под боком — и Россия, и Европа. Коррупцию, рейдерство и другие российские прелести Паринов забыл как страшный сон. Бюрократов здесь тоже хватает, но работают они как часы, опасаясь потерять свое кресло. Работы Паринову хватает — он консультирует российских бизнесменов, которые все чаще присматриваются к Латвии как к запасному аэродрому. По его словам, многие регистрируют здесь предприятия, чтобы иметь вид на жительство в Шенгенской зоне. По словам руководителя подразделения private banking в Aizkraukles Banka Леонида Киля, клиенты все чаще стараются обеспечить себе возможность в случае чего быстро покинуть территорию России. Несколько лет назад в Латвии без лишнего шума получил убежище бывший вице-президент ЮКОСа Михаил Елфимов, который держит здесь небольшую строительную контору и не общается с прессой. Может ли самая русская из европейских стран стать новым центром российской бизнес-эмиграции? «Мы открыты для всех вне зависимости от мотивов, по которым они хотели бы к нам приехать», — говорит рижский мэр. Недавно он продавил в республиканском парламенте поправку в закон об иммиграции, которая позволяет любому нерезиденту получить пятилетний вид на жительство при небольших инвестициях ($600 000) или при покупке недвижимости (например, квартиры в Риге не дешевле €100 000). Президент закон завернул, но парламент его собирается принять во второй раз с незначительными поправками, дважды заворачивать закон президент не может. А значит, семафор открыт. Илья Жегулев