Почему латыши возвращаются?

Великобритания, Ирландия, Германия, Испания, США - сегодня латышскую диаспору можно найти практически в любом городе мира. Уезжают парами, семьями, почти целыми поколениями...

Как минимум двукратное увеличение доходов, плюс полное отсутствие бюрократических барьеров для переезда - в итоге из страны с населением около двух миллионов на заработки уехало около 300 тысяч. В других странах Восточной Европы ситуация похожая.

Но хорошие для Латвии новости тоже есть. По словам профессора Латвийского университета Михаила Хазана, по самым грубым подсчетам, на 300 тысяч уехавших приходится около 100 тысяч вернувшихся. Среди них, разумеется, есть и те, кто не собирался переезжать навсегда - например, студенты.

Однако есть и те, кто разочаровался в эмиграции и добровольно вернулся из богатой страны в более бедную, от высоких зарплат и пособий - к низким, от разветвленной системы социальных гарантий - к их почти полному отсутствию, от гарантированной медицинской помощи к не самой надежной.

Эти люди не просто не пожалели о своем выборе - они призывают остальных делать то же самое. Потому что с появлением денег последние иногда теряют значение...

Нас считали идиотами

Гунта переехала в Лондон в 2002 году из маленького латвийского города Малта, где были дом, семья и небольшой бизнес.

"Думала, на год, получилось на 12 лет", - говорит она в интервью Русской службе Би-би-си.

Первые несколько лет оказались интересными, насыщенными: муж зарабатывал так, что можно было позволить себе гулять по паркам и наслаждаться жизнью. А потом начался экономический кризис, за ним - работа на фабрике, в итоге - рутина.

"Я все больше понимала, что мне нужна культурная жизнь, мне нужны наши песни и танцы - я всю жизнь танцевала. А там есть только дом и фабрика. Очень хотелось домой, в свою Латгалию, в нашу деревню. Пускай это глупо звучит, но мы, наверное, патриоты", - говорит она.

По данным статистики, средняя зарплата в Латгалии - 440 евро на руки. В Великобритании Гунта и ее муж зарабатывали 17-19 тысяч фунтов в год. По британским масштабам это очень скромная зарплата, но достаточная, чтобы семья не могла рассчитывать на пособия.

Поэтому позволить себе они могли довольно мало. О частных уроках фортепиано для старшей дочки и речи быть не могло. В Латвии такие уроки были почти бесплатными, как и другие детские кружки, базовая медицинская помощь и муниципальное жилье.

Но главными проблемами оказались не деньги.

"Мы там всегда будем чужими, даже если будем говорить только на английском, - считает Гунта. - Мы открытые, душевные… У нас в Латгалии так: если ты мне нравишься, я тебе говорю, что ты мне нравишься, а если не нравишься, я с тобой даже не здороваюсь. А там все улыбаются, а потом узнаешь, что у тебя за спиной творят".

В итоге семья вернулась в ту же латгальскую Малту, получила муниципальное жилье и открыла небольшой бизнес.

"Родственники не поняли, нас считали идиотами. Работаем без выходных по 12 часов в день. Но безмерно счастливы: это все свое. Я жалею только о том, что не приехали раньше. Не надо было там так долго мучиться", - говорит она.

От вида черного хлеба хочется плакать

Нормунд мучиться не стал. Он прожил в Ирландии всего два года. Говорит, проблем с интеграцией не было: ирландцы оказались добрыми и вежливыми, с радостью принимали иностранцев.

Тем более, что из Риги Нормунд уезжал в 2001 году, когда выходцев из Восточной Европы в Дублине пока еще было немного.

Зарплата в Ирладнии у Нормунда была в три раза больше, но вскоре деньги для него потеряли свое первоначальное значение

"Все было сложно: и документы надо было оформлять, и билеты на самолет еще были дорогими", - говорит он Русской службе Би-би-си.

С формальностями помог работодатель - крупная гостиничная сеть, которая всячески поощряла миграцию сотрудников. В той же сети Нормунд получил работу. Вокруг - знакомые коллеги, были и рижане.

Круг общения сформировался быстро, в первую очередь из ирландцев. По словам Нормунда, среда эмигрантов оказалась не совсем здоровой: ирландцев там недолюбливали, потому что те не совсем понимали латышей, но и к Латвии иммигранты тоже уже относились не очень хорошо.

"А когда спрашиваешь о том, зачем же они тут живут, тебе говорят: "Потому что платят". Но вся ли твоя жизнь - это банковский чек?", - вспоминает Нормунд.

Двух лет хватило, чтобы понять: дома жизнь продолжается, но уже без тебя. Кто-то женился, у кого-то - дети. А ты видишь черный хлеб, и хочется плакать. В итоге Нормунд вернулся и совершенно об этом не жалеет.

"Я хотел, чтобы моя семья была в Латвии, не хотел, чтобы у меня родились ирландцы. Наверное, это мои патриотические чувства", - говорит он.

Тем не менее сын Нормунда с удовольствием говорит по-английски, и папа всячески это поощряет.

Плохой климат - тоже хорошо

Давид уехал в Нью-Йорк в 2001 году - "к отцу, учиться". Вопросы - на кого, где и сколько это будет стоить, оказались вторичными.

"Не могу сказать, что на тот момент развитие мозга у меня было на уровне "сесть и спланировать"… Я вообще ничего не предполагал", - вспоминает он. "Появилось внутреннее одиночество, от которого надо было попытаться избавиться", - говорит Давид

В итоге поступил на IT, проучился полтора года, обзавелся знакомыми, нашел работу, съехал от родителей - в общем, начал самостоятельную жизнь. Круг общения оказался самым разнообразным, но близких друзей за 12 лет почему-то не появилось. С местными надолго сойтись не получалось, с русскоязычными - тоже.

"С большей частью (русскоязычных) людей отношения не складывались именно потому, что они все родное уже забыли, а все новое пока не выучили. С такой радостью старались влиться в новую среду, что именно это и отталкивало", - вспоминает Давид.

В первые годы нехватка общения не мешала: сначала университеты, потом работа, потом кризис, потом новая работа, потом своя компания и долгожданная стабильность. А вместе с ней - рутина.

"Появилось внутреннее одиночество, от которого надо было попытаться избавиться, а времени куда-то ходить и заводить знакомства не было", - продолжает Давид.

Первый возможный выход - переезд. Можно было бы переехать, например, в Калифорнию. Для жителя Нью-Йорка это почти другой мир. А можно было бы развернуться на 180 градусов и переехать домой: тут оставались семья и близкие друзья - то, чего так не хватало.

"Это та же самая Калифорния (в плане удаленности) - только с хреновым климатом, низкими зарплатами и отсутствующей экономикой, - говорит Давид про Латвию. - Но это нюансы. Хреновая погода мне нравится гораздо больше, чем 40 градусов жары, как это иногда бывает в Нью-Йорке. А отсутствующая экономика меня никогда не парила, потому что я продолжаю заниматься своими проектами в Америке".

В итоге Давид вернулся и тоже не жалеет. Почти. "Мои приоритеты - это не большое количество денег. Мне общение с людьми важнее - с теми, с которыми мне комфортно, а не с теми, которые просто есть", - говорит он.

По материалам Русской службы BBC

Подробнее - Работа в Латвии

Подробнее - Бизнес в Латвии